«Сейчас намного проще, чем когда работал в сборной». Интервью Жамнова

Алексей Жамнов второй сезон работает главным тренером «Спартака». За это время красно-белые стали одной из самых зрелищных команд КХЛ. В интервью корреспонденту «ВсеПроСпорт» Жамнов рассказал о сложностях в тренерской работе, особенностях менталитета русских хоккеистов, ошибках в своей карьере и жизни в Северной Америке.

«Работа тренера не такая простая, как многим кажется»

- В недавнем интервью Сергей Федоров говорил, что очень устал за несколько лет работы на посту главного тренера ЦСКА. Вы сильно устаете от этого сумасшедшего графика?

- Конечно, устаю. Это не так просто. Например, перед Матчем звезд мы прилетели в два часа ночи, а в полседьмого утра мне нужно было быть в аэропорту, чтобы лететь в Новосибирск. Я доехал до дома, переоделся и полетел на Матч звезд. У всех тренеров, как и у игроков, тяжелая жизнь. Единственное, что игрок пришел потренироваться и ушел, а тренеры еще готовятся к тренировочному процессу и матчам. Усталость накапливается. В связи с тем, что у нашей команды нет собственной арены, у нас много переездов. Лига делает все возможное, чтобы у нас не было очень длинных поездок, но все равно сам факт большого количества автобусов, перелетов и чужих раздевалок сказывается. Даже ментально устаешь от этого всего. Работа тренера не такая простая, как многим кажется. Любой тренер к концу сезона измотан.

- Сколько времени по окончании сезона вам нужно, чтобы прийти в себя? Есть ли возможность провести его без телефона?

- Без телефона мне, как и любому человеку сейчас, тяжело, но на отдыхе могу в первой половине дня не подходить к нему.

- Как вы перезагружаетесь по ходу сезона?

- Да по ходу сезона перерывов особо нет, была вот недавно неделя, пару дней отдохнул, побыл с семьей.

- Многим хоккеистам не нравится текущий календарь с большими паузами. Вам как?

- Хотя бы пару пауз по ходу чемпионата нужны, но не такие длинные, как есть – по семь-восемь дней. Это выбивает из графика. В прошлом году график был плотнее, усталость накапливалась, но ребята оставались в тонусе. Сейчас он сбивается.

- В СКА дают много выходных. Как у вашей команды?

- У нас нормально с выходными. Когда есть возможность дать ребятам передохнуть, я все время даю.

- Боб Хартли, когда работал в «Авангарде», приходил на арену к 7 утра и целый день там проводил. Как поступаете вы?

- В 7 утра я точно не прихожу. Провожу на арене столько времени, сколько мне нужно. Я прихожу часа за 2-3 до начала тренировки.

- У вас выходные бывают в сезоне?

- Бывают. В свой выходной могу сам позаниматься в зале. В такие дни занимаюсь домашними делами.

- Хартли еще был тем, кто все контролировал. Это не про вас?

- Я в курсе всего, что мне нужно и необходимо. Не в свою зону ответственности я даже не лезу.

«Бывают такие моменты, что приходится уговаривать молодого игрока»

- Поведение какого тренера, с которым вы работали, вам импонировало?

- Я много хорошего слышал от игроков «Детройта» о Скотти Боумэне, но мне, к сожалению, не посчастливилось с ним поработать. По ходу моей карьеры в НХЛ встречались и хорошие тренеры в общении, были и суровые. Я все на себе испытал и знаю, в каких ситуациях и как поведет себя игрок. В СССР мне посчастливилось поработать с Юрзиновым и Моисеевым, потом в сборной работал с Дмитриевым, Тихоновым. Все они дали какой-то толчок для дальнейшего роста.

- Поняли, как не надо работать?

- У каждого тренера свое видение. Одинаковых специалистов не бывают. Есть те, кто любит агрессивный и атакующий хоккей, а есть те, кто оборонительный. Но в любом случае у всех разная методика.

- Чем североамериканский подход отличается от российского/советского? Есть стереотип, что там относятся к делу более профессионально.

- Там просто очень боятся, что потеряют место в составе. Конкуренция бешеная. У нас все чуть по-другому. Здесь многие вещи делают только из-под палки. Наверное, у наших игроков немного другой менталитет. Скажу по своей опыту в нашей команде – некоторые вещи приходится делать с помощью кнута.

- Это советское наследие?

- Да эти ребятки в Советском союзе никогда не жили и не тренировались. Вы можете спросить любого человека, который прошел летние сборы в СССР, какие сейчас сборы – так вот это даже не сравнимо.

- Не видите, что тенденция меняется? Если пять лет назад только из-под палки, то сейчас поколение 20-летних более профессиональное.

- Это вам так кажется, когда вы берете интервью. Когда вы встанете на лавку и немного поработаете, то, наверное, будете по-другому говорить. Бывают такие моменты, что приходится уговаривать молодого игрока. Что в нашем понятии «молодой игрок»? Ему уже 21-22 года, а мы все еще кричим: «Молодой, перспективный». Или ты хочешь остановиться на этом уровне и не расти, или ты хочешь прогрессировать. Все это зависит от самого игрока. Тренер может объяснить, как правильно играть, какие вещи делать, а какие не надо. Но игрок выходит на площадку, а не тренер. И от игрока зависит ситуация, которая происходит на льду. Некоторые вещи, даже само отношение к игре в некоторых моментах, к тренировочному процессу, вызывают вопросы. Не хочется никого никогда заставлять и уговаривать. Это их спортивная жизнь, она не такая длинная. Хочется, чтобы талантливые ребята, которые могут достичь чего-то большего, прогрессировали. Это сейчас я понимаю, неполных два года проработав тренером клуба, что многие вещи хоккеисты не до конца осознают.

- Почему в России такая есть проблема? Меньше конкуренция? 

- Много нюансов. Есть команды, у которых есть длинная лавка, у других нет. Есть игроки, которые переросли Высшую лигу, но, приходя в КХЛ, не могут проявить себя на должном уровне.

 
«Сейчас намного проще, чем когда работал в сборной»

- Чтобы быть успешным тренером КХЛ, важнее хоккейные знания или психология? 

- Я только начал работать, так что не знаю. Посмотрим, как у меня дальше все будет. Лучше с этим вопросом к тренерам, которые долго работают и уже брали Кубки Гагарина.

- Книги по психологии читали? Изучали тему, как находить подход к игрокам?

- Книгу можно прочитать, но тут важно понимать, что я разговариваю с ребятами со стороны спорта: что можно, что нужно, что нельзя. Иногда обсуждаем семейные вопросы, стараюсь помочь и в этом отношении. Тренер точно как психолог. У всех свои тараканы в голове, идеальных нет. Если у игрока что-то не идет, то всегда пытаюсь с ним лично поговорить, сказать, что нужно сделать. Иногда это работает.

- Часто нехоккейные проблемы мешают игре?

- Очень часто. Ребенок заболел или отношения с женой не складываются – это все сильно влияет.

- Голдобин – один из самых тяжелые игроков, к которому нужен особый подход?

- К нему нужен специфический подход. Стараемся находить его. Уже, конечно, понимаю, что ему можно говорить, а что нельзя. Но сказать, что на 100% знаю его, не могу.

- Как вы сработались с Алексеем Ковалевым? Он ведь очень непростой человек, очень уверен в себе.

- Легко. Мы играли вместе. Он непростой, я тоже непростой. У нас нормальные добрые отношения. Нам легче работать, потому что мы видим игру, понимаем ее одинаково, и мысли у нас похожие приходят. У нас есть «химия».

- Некоторые тренеры еле сдерживают себя, чтобы не критиковать судейство. Вам приходится сдерживать себя?

- Постоянно. Иногда могу подозвать судью и поговорить с ним, когда уже совсем некоторые вещи не понятны. Порой это эмоции. Тренер может кричать на судью, что он там не увидел что-то, но ты уже ничего не поменяешь, игра идет дальше. Оттого что ты покричишь на судью, ничего не изменится. Я прекрасно понимаю, что и арбитры находятся под приличным давлением. Просто бывает, что за одно и то же нарушение в одну сторону удаление дают, а в другую – нет. Такие вещи выводят из равновесия.

- В общении с журналистами приходится сдерживаться? Нередко мы с коллегами задаем такие вопросы про судейство, что выводят на эмоции.

- Мне сейчас намного легче. Бывают, конечно, вопросы, на которые ты не хочешь отвечать, но тебе приходится. Но, честно скажу, что сейчас намного проще, чем когда я работал в сборной.

- В сборной другое давление?

- И другая ответственность. Некоторые журналисты понятно для чего и что делали. Отвечу так.

- Вы это говорите про Олимпиаду в Пекине-2022?

- Да. И потом, когда был Кубок Первого канала.

«Пока я сам не готов к разговору о продлении контракта»

- Вы ведь сразу после завершения карьеры игрока стали работать в хоккее – менеджером и тренером. Никогда не хотелось взять паузу на пару лет?

- Периодически задумывался об этом. Но посмотрим, как все будет дальше складываться. Перед тем, как стать тренером, у меня, можно сказать, и была пауза. Я больше занимался детской академией «Спартака». У меня было достаточно свободного времени. В этом плане была небольшая передышка.

- А что вам нравится больше: тренировать или быть менеджером?

- Неправильно было бы говорить по поводу того, что мне нравится больше, потому что сейчас я тренер, у меня контракт до конца этого сезона. Мне нужно доделать эту работу до конца, а потом я буду для себя принимать решение, как дальше.

- Вопрос о продлении контракта со «Спартаком» по ходу сезона не стоит?

- Нет. Вы не первая, кто задает мне этот вопрос. Всегда вспоминаю эпизод из фильма Moneyball, когда генеральный менеджер на кухне в раздевалке встречается с тренером, кофе наливают. И тренер говорит: «У меня последний год контракта, ты же знаешь, я не могу так тренировать». И тот ему отвечал: «Знаю. Работай». На самом деле у нас был разговор с руководством. Мы договорились о том, что когда придет время – мы говорим. Пока я сам не готов к этому разговору.

- Если бы не хоккей, с чем бы связали свою жизнь?

- Пока жизнь связана с хоккеем. Считаю, что могу приносить здесь пользу, поэтому не вижу смысла менять направление. Когда тренерская карьера закончится, тогда и буду думать. Сейчас я понимаю, что 100% не смог бы сидеть дома без работы. Один-два дня можно, а потом не буду себе места находить. Можно с ума сойти. Если у тебя есть возможность раскрыть великих игроков, или хотя бы чтобы ребята, которые выступали в Вышке, заиграли бы в КХЛ, то надо ей пользоваться. Хочется помогать игрокам выходить на новый для них уровень. У многих ребят из нашей команды есть потенциал, и я знаю, что они могут играть еще лучше. Пытаюсь это донести до них. Но, как говорю, многие вещи зависят от них самих. Иной раз мне так обидно, что я больше переживаю за игрока, чем он сам, что он до конца не выкладывается, не раскрывается на ту мощь, на которую может. Нередко бывает, что хоккеист достигает какого-то определенного уровня, и все его будет устраивать.

«В Америке столько эмигрантов, что своей культуры как таковой и нет»

- Про вас так говорят: «У Жамнова могла быть великая карьера, и 100% попадание в Зал хоккейной славы, а вышла просто хорошая карьера». Что думаете?

- Это Юрзинов сказал?

- Нет.

- Может быть, что-то я и упустил. Наверное, когда еще постарше стану, разберусь что. Не могу сказать, что карьера не сложилась. Наверное, мог в некоторых моментах сделать другие вещи. Поэтому и хочется донести это до игроков. Когда у тебя есть этот опыт, то хочется, чтобы твои игроки раскрывались до конца.

- Сергей Федоров оценил себя по нынешним заплатам в $10-11 млн. На какую сумму смогли бы претендовать вы?

- Сейчас инфляция. Если раньше мы получали $4 млн в год, то сейчас это порядка $7 млн. Очень быстро растет. Особенно в последние годы.

- Правда ли вам все легко давалось? Вы ведь и в НХЛ быстро адаптировались?

- Я бы не сказал, что я быстро адаптировался к НХЛ. Все равно первое время был языковой барьер, нужно было привыкнуть к площадке. Потом действительно стало полегче. Основная сложность была в том, что во всех командах, в которых я играл, был разный стиль. У каждого тренера было свое видение. Можно сказать, каждый год я играл в разный хоккей. В «Виннипеге» у нас был «бразильский» хоккей, могли проиграть матч 6:8 и выиграть 8:6. В «Чикаго» акцент делался на оборону, и я переключился. С приходом нового тренера в «Блэкхокс» начали больше давать свободы.

- Сколько лет вам потребовалось в Северной Америке, чтобы почувствовать там себя комфортно?

- Когда года два прошло. И когда начинаешь говорить по-английски, то тебе намного проще.

- Привыкли к североамериканскому менталитету?

- Да, там все просто. В Америке столько эмигрантов, что своей культуры как таковой и нет.

- В Виннипеге была самая большая русскоязычная диаспора?

- Да, больше всего было там. Поначалу с нами летал Игорь Куперман, он был как переводчик, переводил все слова тренерского штаба. И это помогало. Во всех командах, где я играл, было хотя бы несколько русских игроков.

- Больше общались с русскими, чем с североамериканцами в команде?

- В «Виннипеге» нас селили с североамериканцами или европейцами, чтобы мы быстрее по-английски заговорили. Я жил с Селянне, Томасом Стином. В «Чикаго» тоже был с североамериканскими, из наших там был только Серега Кривокрасов и Владислав Александрович Третьяк (тренером вратарей) Потом обменяли в команду Королева,  Карповцева, Николишина, Березина. Поэтому в принципе везде было три-четыре русских игрока, где я играл. Не могу сказать, что к нам относились хуже. Единственное: если ты будешь играть на таком же уровне, как североамериканец, то выберут его, а не тебя.

Источник: ВсеПроСпорт